"…мы погнались за ними, но только догнать могли один бриг в три часа пополудни. Корабль капитан-паши и наш открыли тогда сильный огонь. Дело неслыханное и невероятное. Мы не могли заставить его сдаться: он дрался, ретируясь и маневрируя со всем искусством опытного военного капитана, до того, что стыдно сказать, мы прекратили сражение, и он со славою продолжал свой путь. Бриг сей должен потерять, без сомнения половину своей команды, потому что один раз он был от нашего корабля на пистолетный выстрел… Ежели в великих деяниях древних и наших времен находятся подвиги храбрости, то сей поступок должен все оные помрачить, и имя сего героя достойно быть начертано золотыми литерами на храме Славы: он называется капитан-лейтенант Казарский, а бриг — »Меркурий»…"
из письма турецкого офицера — одного из штурманов корабля "Реал-бей"
Основные характеристики брига «Меркурий»
Длина по палубе — 30,9 м
Длина по ватерлинии — 23,6 м
Ширина с обшивкой — 9,7 м
Углубление форштевнем — 2,74 м
Углубление ахтерштевнем — 3,96 м
Глубина интрюма — 2,94 м
Водоизмещение — 390 т
Артиллерийское вооружение:
24-фунтовые каронады — 18 шт.
36-фунтовые пушки — 2 шт.
Экипаж — 110 человек
Бриг «Меркурий» получил свое название в память об отважном парусно-гребном катере, отличившемся в сражения со шведами 1788-1790 годах. Катер захватил большое количество судов противника и заслужил бессмертную славу на родине. Однако сегодня мы вспоминаем именно бриг, унаследовавший столь судьбоносное имя.
Построенный на Севастопольской верфи из мореного дуба, тридцатиметровый корпус корабля был оснащен восемнадцатью карронадами и двумя переносными орудиями. Карронады представляли собой тонкостенную чугунную пушку с коротким стволом весом в двадцать четыре фунта. Корму украшала статуя римского бога Меркурия, судно имело паруса и по 7 весел на обоих бортах.
Его спустили на воду 7(19) мая 1820 г. Корабельный мастер полковник И. Я. Осминин задумал «Меркурий» как специальный корабль для охраны Кавказского побережья и несения дозорной службы. В отличие от других бригов русского флота, он имел малую осадку и был оснащен веслами. Малая осадка «Меркурия» обусловливала меньшую, чем у других бригов, глубину трюма и ухудшала его ходовые качества.
Красавец-корабль вышел в первое плавание в мае 1820 года, на команду было возложено выполнение дозорных и разведывательных задач вдоль побережья Абхазии. Бичом прибрежных вод считались контрабандисты, наносящие значительный урон морским богатствам края. Вплоть до 1828 года «Меркурий» в боях не участвовал. Однако когда началась Русско-турецкая война, бриг принял участие в боях за взятие крепостей: Варна, Анапа, Бурчак, Инада и Сизополь. В этих сражениях бриг отличился взятием двух турецких судов с неприятельским десантом.
Командиром брига «Меркурий» в 1829 году стал молодой красивый капитан-лейтенант Александр Иванович Казарский, имевший к тому времени опыт морской службы. Уже в 14 лет Александр пришел на флот простым волонтером, а затем закончил кадетское Николаевское училище. В 1813 году Казарский был взят гардемарином на Черноморский флот, а по истечении года дослужился до мичмана.
Бригантины, на которых служил Казарский, перевозили грузы, поэтому тактику ведения морского боя приходилось осваивать лишь теоретически. Некоторое время спустя Казарский назначается командиром гребных судов в Измаиле, чин лейтенанта он получает в 1819 году. Служба его продолжается на фрегате « Евстафий» под началом Ивана Семеновича Скаловского на Черном море. Свой опыт контр-адмирал охотно передал прилежному ученику и храброму офицеру Казарскому.
Будучи командиром транспортного судна «Соперник», перевозившим оружие, Казарский участвовал в осаде Анапы. Для этого ему пришлось переоборудовать данное судно в бомбардирский корабль. Он три недели обстреливал укрепления крепости, причем «Соперник» получил серьезные повреждения рангоута и множество пробоин в корпусе. За этот бой Казарский получил чин капитан-лейтенанта, а чуть позже в этом же 1828 году за взятие Варны Александру Ивановичу была пожалована золотая сабля.
На рассвете 14(26) мая, в 13 милях от пролива, отряд заметил турецкую эскадру, в числе 14 судов шедшую от берегов Анатолии. Сахновскому очень хотелось поближе разглядеть противника, чтобы определить, с какими силами на этот раз вышел капудан-паша. На фалах «Штандарта» затрепетал сигнал: «Меркурию» лечь в дрейф». Сахновский берег самый тихоходный корабль своего отряда. Сосчитав турецкие вымпелы, «Штандарт» и «Орфей» повернули назад. Неприятельская эскадра устремилась в погоню за русскими кораблями. Увидев возвращающихся разведчиков, Казарский самостоятельно приказал сниматься с дрейфа и поднимать паруса.
Очень скоро быстроходный «Штандарт» поравнялся с «Меркурием». На его мачте взвился новый сигнал: «Избрать каждому курс, каким судно имеет преимущественный ход». «Штандарт» и «Орфей» резко вырвались вперед и быстро превратились в два пушистых облачка на горизонте. А за кормой «Меркурия», который нес все возможные паруса, неумолимо вырастал лес мачт турецких кораблей. Неприятель шел строго на север. Лучшие турецкие ходоки — 110-пушечный «Селимие» под флагом капудан-паши и 74-пушечный «Реал-бей» под флагом младшего флагмана — постепенно настигали «Меркурий». Вся остальная турецкая эскадра легла в дрейф, ожидая, когда адмиралы захватят либо утопят строптивый русский бриг.
Шансы на спасение у «Меркурия» были ничтожны (184 пушки против 20, даже не принимая во внимание калибры орудий) и почти не оставляли надежды на благополучный исход боя, в неизбежности которого уже никто не сомневался.
Около двух часов дня ветер стих, и ход преследующих кораблей уменьшился. Пользуясь этим обстоятельством, Казарский, используя весла брига, хотел увеличить расстояние, отделявшее его от противника, но не прошло и получаса, как ветер снова посвежел и турецкие корабли начали сокращать дистанцию. В исходе третьего часа дня турки открыли огонь из погонных пушек.
После первых же турецких выстрелов на бриге состоялся военный совет. По давней воинской традиции первым имел привилегию высказать свое мнение младший по чину. «Нам не уйти от неприятеля, — сказал поручик Корпуса флотских штурманов И. П. Прокофьев — Будем драться. Русский бриг не должен достаться врагу. Последний из оставшихся в живых взорвет его на воздух». Командир брига «Меркурий» 28-летний капитан-лейтенант Александр Иванович Казарский, за бои под Варной в 1828 г. награжденный золотой саблей и считавшийся одним из храбрейших офицеров Черноморского флота, в своем донесении адмиралу А. С. Грейгу писал:
«…Мы единодушно решили драться до последней крайности, и если будет сбит рангоут или в трюме вода прибудет до невозможности откачиваться, то, свалившись с каким нибудь кораблем, тот, кто еще в живых из офицеров, выстрелом из пистолета должен зажечь крюйткамеру». Закончив офицерский совет, командир брига обратился к матросам и канонирам с призывом не посрамить чести Андреевского флага. Все единогласно объявили, что будут до конца верны своему долгу и присяге. Перед турками был противник, предпочитавший смерть капитуляции и бой спуску флага.
Прекратив действия веслами, команда быстро изготовила бриг к бою: заняли свои места у орудий канониры; заступил на пост у флаг-фала часовой с категорическим приказом Казарского стрелять в любого, кто попытается спустить флаг; висевший за кормой ял был сброшен в море и из двух 3-фунтовых пушек, перетащенных в ретирадные порты, открыт ответный огонь по неприятелю.
Казарский прекрасно знал слабые и сильные стороны своего брига. Несмотря на девятилетний возраст (не преклонный, но почтенный), «Меркурий» был крепок, правда тяжеловат на ходу. Прекрасно держал высокую волну, зато в штиль совершенно грузнел. Спасти его могли только искусство маневра и меткость канониров.
Трехдечный турецкий корабль «Селимие», имевший на своем борту сто десять орудий, попытался зайти с кормы. После первых залпов от неприятеля поступил приказ о сдаче, но команда ответила ожесточенной стрельбой. Завязался бой. Огромным тридцати фунтовым ядром пробило борт «Меркурия» и убило двух матросов. Командир умело маневрировал «Меркурием», так, что большинство неприятельских снарядов не достигало цели и лишь трепало паруса. Искусные маневры сопровождались залпами из всех орудий. Канониры били прицельно по рангоуту, чтобы вывести вражеские суда из строя, поэтому человеческих потерь у турок оказалось немного. Щербакову и Лисенко это удалось: Казарский подошел почти вплотную к «Селиме», чтобы снаряды могли попасть в цель. Марсель и брамсель сразу повисли и на линейном судне капудан-паши. Получив сильное повреждение «Селиме», был вынужден прекратить бой и лечь в дрейф. Однако напоследок он выбил залпом одну из пушек «Меркурия».
Залп турецкого корабля пробил корпус «Меркурия» ниже ватерлинии, угроза затопления нависла над отважным бригом. Матрос Гусев и мичман Притупов рванулись к пробоине. Гусев закрыл своей спиной дыру и потребовал прижать его к ней бревном, только после криков, сопровождаемых крепкой бранью, мичман подчинился матросу и устранил течь, вмяв героя как заплату.
Густой рой ядер, книппелей и брандскугелей полетел в «Меркурий». На требования «сдаваться и убирать паруса» Казарский отвечал залпами каронад и дружным ружейным огнем. Такелаж и рангоут — вот «ахиллесова пята» даже таких гигантов, как эти многопушечные великаны. Наконец метко пущенные 24-фунтовые ядра «Меркурия» перебили ватер-штаг и повредили грот-брам-стеньгу «Селимие», что совершенно нарушило гротовый рангоут корабля и заставило его лечь в дрейф. Но перед этим он послал в бриг прощальный залп со всего борта. «Реал-бей» настойчиво продолжал бой. В течение часа, меняя галсы, он бил бриг жестокими продольными залпами.
Второй турецкий двухдечный корабль «Реал-бей», имеющий семьдесят четыре пушки на борту, атаковал «Меркурий» с левого борта. На бриге трижды возникал пожар, но сплоченная команда дралась до последнего. Возгорание было быстро потушено, имелись многочисленные повреждения в корпусе, рангоуте, парусах и такелаже. От выстрелов нельзя было увернуться, оставалось только атаковать ответными ударами и меткими выстрелами были, наконец, перебиты фор-брам-рей, грот-руслен и нок-фор-марс-рея противника. Упавшие лисели и паруса закрыли отверстия для пушек. Эти повреждения лишили «Реал-бей» возможности продолжать преследование, и в половине шестого он прекратил бой.
Поскольку артиллерийская канонада, доносившаяся с юга, смолкла, «Штандарт» и «Орфей», посчитав «Меркурий» погибшим, приспустили, в знак траура по нему, свои флаги.
Пока израненный бриг приближался к Сизополю (Созопол, Болгария), где базировались основные силы Черноморского флота, контуженный, с перевязанной головой, А. И. Казарский подсчитывал потери: 4 убитых, 6 раненых, 22 пробоины в корпусе, 133 — в парусах, 16 повреждений в рангоуте, 148 — в такелаже, разбиты все гребные суда.
На следующий день, 15 мая, «Меркурий» присоединился к флоту, который, извещенный «Штандартом», в 14 часов 30 минут вышел в море в полном составе.
В начале мая в 1830 над «Меркурием» взвился Георгиевский флаг и вымпел, пожалованный за героическое сражение кораблю. Казарский и поручик Прокофьев были награждены орденом Святого Георгия 4 степени. Казарского по указу императора произвели в капитаны 2 ранга и назначили флигель-адъютантом. Орденами Святого Владимира с бантом награжден весь офицерский состав корабля с повышением чина и правом размещения на фамильном гербе изображения пистолета. Пистолет предполагалось изображать тот самый, которым последний из команды должен был взорвать бриг.
«Меркурий» прослужил на Черном море до 9 ноября 1857 г., когда поступило распоряжение «о разборке его по совершенной ветхости». Однако имя его было приказано сохранить в русском флоте с передачей соответствующему кораблю кормового Георгиевского флага. Три корабля Черноморского флота поочередно носили название «Память Меркурия»: в 1865 г. — корвет, а в 1883 и 1907 — крейсера. Ходили под Андреевским флагом балтийский бриг «Казарский» и одноименный черноморский минный крейсер.
